Худзинские герба Остоя. Семейные и родовые легенды в генеалогии

Худзинские герба Остоя. Семейные и родовые легенды в генеалогии

При проведении исследовательской генеалогической работы мне оказались очень полезны семейные легенды рода Худзинских, что передались мне через моего папу от моей бабушки Ларисы Михайловны Худзинской. Они мне сильно помогли в преодоление тупика в исследованиях, вызванного недостатком исходной информации о моем прадеде Худзинском Михаиле Антоновиче.

Лариса Михайловна Худзинская (1909–1980). Фото примерно 1925 год, Москва

Для начала надо определиться с понятиями. Что я имею в виду под термином семейная и родовая легенда? В данном случае – это все те семейные истории нашего рода, которые мы знаем, но в которых мы сами не участвовали и их не переживали как свой непосредственный жизненный опыт. Также в них не участвовали и все те рассказчики, от которых мы их услышали. Ну, и, конечно же, у этих легенд нету никакого документального или иного материального подтверждения ни в какой-либо форме. Они существуют только в виде устного семейного предания, передающегося из поколения в поколение.

Мой папа Александр Михайлович Худзинский (19.08.1950 – 30.08.2023) мне рассказал три такие легенды своего рода, Худзинских, которые в свою очередь ему рассказала его мама Лариса Михайловна Худзинская.  От кого из своих родственников она их услышала, – я не знаю, и это уже вряд ли возможно установить. Истории короткие.

1. Мы Худзинские происходим из Худзина. Им мы когда-то владели. Что такое Худзин, где он находился, хотя бы в какой стране и о каком времени идет речь? Ничего этого бабушка не знала. Легенда ей этого не сообщила, или она эту информацию из неё отфильтровала, а потом забыла.

2. Наш непосредственный предок, то есть предок отца бабушки, Худзинского Михаила Антоновича, по его прямой мужской линии был героем Отечественной войны 1812 года. В этой легенде уже есть дата – 1812 г. Но что такого героического сделал наш предок Худзинский в этой войне и как звали предка – бабушка не знала. Мой папа додумывал эту легенду, связывая её с предыдущей. Типа, наш предок Худзинский за какой-то подвиг на Отечественной войне 1812 года получил русское дворянство и поместье Худзин, где бы этот Худзин ни находился.

3. В Бессарабской губернии Российской империи, то есть в современной Молдове, в которой в 1909 году родилась моя бабушка, у её отца, Худзинского Михаила Антоновича, были родственники Худзинские. Речь шла о братьях её деда Антона, – то есть это дяди её отца. Также речь шла о родных или двоюродных братьях Михаила Антоновича. Никого из них по именам бабушка не знала. Она ни с кем из них никогда не виделась и не общалась ни в какой другой форме. Не знала она также, где они жили или живут в Молдавии. Мой папа сильно сомневался в правдивости этой легенды. Прямо так мне и говорил: “он не верит, что в Молдавии жили наши родственники Худзинские”. Ведь он с ними там ни разу не встретился и не слышал про них, хотя много раз бывал в Молдавии. Но он не исключал, что в Молдавии могли жить наши однофамильцы.

Разумеется, у каждой из этих трех семейных легенд не было никакого документального подтверждения. Это были исключительно устные предания. Причем в двух первых случаях весьма глубокой старины.

Кишиневский национальный архив (КНА) не смог мне помочь установить то, откуда мой прадед, Михаил Антонович Худзинский, в 1899 году приехал в Бессарабию (село Бутешты Бельцкого уезда). Мне это нужно было, чтобы установить место и точную дату его брака. В этом заключался тупик в данном исследовании. Но так как у меня на руках было метрическое свидетельство о рождении моей бабушки, выданное Кишиневской духовной консисторией, в котором указано, что её отец, вышеупомянутый Михаил Антонович, был дворянином Подольской губернии, то взор мой сразу же упал на Подольскую губернию, её архив в городе Хмельницком (в частности, ГАХмО, фонд 230 – дела Дворянского депутатского собрания Подольской губернии).

“Точка входа” в исследование. Запись о рождении 10 февраля 1909 г. Худзинской Ларисы Михайловны у дворянина Подольской губернии Худзинского Михаила Антонова, православного исповедания, и его жены Эммы Карловы, лютеранского исповедания. Консисторский экземпляр метрической книги Успенской церкви с. Бутешты Бельцкого уезда Бессарабской губернии из КНА (Ф.211, Оп.1, Д.502).

Моя удача состояла в том, что только один-единственный род дворян с фамилией Худзинские в 1846 году прошел легитимацию в русское дворянство через Герольдию третьего департамента правительствующего Сената Российской империи и был внесён в 6-ю часть Подольской дворянской родословной книги. И соответственно, после всех разборов польской шляхты в Российской империи, только представители данного рода Худзинских имели законное право себя писать дворянами Подольской губернии вплоть до 1917 года во всех документах.

К этому роду Худзинских я присмотрелся более пристально и стал искать своих предков в нём.

Запись по Указу Герольдии 2754 от 31.03.1846 о внесении рода Худзинских в 6-ю часть РДК Подольской губернии (1897). В дворянском деле Худзинских (ГАХмО, Ф. 230, Оп.1, Д.6703) номер Указа временного присутствия Герольдии 2615 от 31.05.1846 г.

Я получил два дворянских дела Худзинских из Подольской губернии за 1846 и 1868 гг. из архива Герольдии, находящегося в Российском государственном историческом архиве г. Санкт-Петербург (РГИА СПб). В них оказалось более 200 листов генеалогической информации о Худзинских!

Также я получил огромное в 600 листов дело подольских дворян Худзинских из Хмельницкого архива ГАХмО Ф.230, Оп.1, дела 6703 и 6708).

И чем дальше я читал все эти дела, тем больше находил документальных подтверждений всем трём моим семейным легендам.

Начало дворянского дела Худзинских (ГАХмО Ф.230, Оп.1, Д.6703). Документы в него поступали с 1802 по 1894 годы.

Как выяснилось, первой получила подтверждение легенда про Худзин. В архивных делах подольских дворян Худзинских на меня обрушился целый поток документов XVII – XVIII веков, в которых подтверждается, во-первых, его существование, а, во-вторых, факт владения им Худзинскими. Сложно спорить с Саноцкими судебными актами 1700, 1735 и 1750 гг. из Львовского архива, заверенными на свою подлинность дворянским судом города Львова еще в 1845 году. Львов тогда был в составе Австрийской империи и для Худзинских Подолии он был “заграницей”.

Не поспоришь и с метриками о рождениях в XVII – XVIII веках Худзинских из церкви Михаила Архистратига села Худзин, заверенных в Перемышельском греко-католическом деканате. Или со свидетельствами из Худзина, заверенными  в польских судах Винницкого уезда Брацлавского воеводства и Летичевского уезда Подольского воеводства, от родственников подольских Худзинских. Эти родственники в 1783 и 1786 годах проживали в самом Худзине.

Одно из двух свидетельств и его русский перевод примерно 1802 года, данное на тот момент уже австрийскими Худзинскими из села Худзин подольским Худзинским о том, что подольские Худзинские суть их родственники и дворяне. Свидетельство заверено в суде города Винница в 1787 г. Обратите внимание на прозвище «Сухов», которое дают Худзинские Худзина подольским Худзинским. Что оно значит – я пока не знаю

Метрическое свидетельств (одно из четырех из Худзина, что есть в деле Ф.230, Оп.1, Д.6703) о рождении одного из Худзинских. Оно дано в 1789 году в церкви Михаила Архистратига села Худзин и было заверено в Перемышельском греко-католическом деканате Австрийской империи. Его перевод на русский язык примерно 1802 года. Обратите внимание на язык польского документа! Это не польский, не церковно-славянский (считай староболгарский), не украинский и не русский. А какая-то смесь всех этих славянских языков – совершенно уникальная.

Село Худзин находилось где-то в Саноцкой земле Русского воеводства Речи Посполитой в XVII – XVIII веках. Это сейчас польское Прикарпатское воеводство. По первому разделу Польши в 1771 – 1773 г вся эта территория оказалась в составе Австрийской империи. Я до сих пор не смог установить, где конкретно на карте находился этот Худзин? На картах XIX века его уже не было, а более ранних подробных карт Саноцкой земли я не смог найти. Но для меня факт его существования стал очевиден, слишком много разнообразных документов его подтверждали.

Также стал очевиден и факт владения им польскими шляхтичами Худзинскими герба Остоя с, как минимум, 1660-х годов по 1750 год. В 1750 году мои предки продали свою часть Худзина Ивану Смолинскому, честнику Жидачевскому (Жидачев – это город рядом со Львовом) за 15 700 злотых червонцев, это (где-то 2 миллиона долларов США в современном эквиваленте). В Львовском архиве (ЦГИАЛ) сохранилась копия судебного акта об этой сделке, датированная 1840-х годами. В дворянском деле Худзинских он тоже есть, но на польском языке. Перевод на русский также имеется.

Саноцкий судебный акт за 1750 год о продаже села Худзин Худзинскими Самуилом (мой предок) Василием, Яковом, Матвеем и Максимилианом (на польском языке). Он был получен Худзинскими в начале 1840-х годов из Львовского архива Австрийской империи и переведен с латинского языка на польский. Затем в 1843 году он был представлен в Подольское дворянское депутатское собрание. Там переведен на русский язык и отправлен в Герольдию в г. Санкт-Петербург. Оттуда он в 1844 – 1845 гг. поехал в русское посольство в г. Вену. Из Вены во Львов в дворянский суд Львова, где он был заверен на подлинность, затем поехал обратно в Вену, Санкт-Петербург, Киев и Каменец-Польский. Русский перевод остался в Петербурге в архиве Герольдии (ГАХмО, Ф.230, Оп.1, Д.6703).

Интересно, что продана была только часть Худзина. Другая его часть продолжала принадлежать другим представителям рода Худзинских еще в 1780-х годах. Как у них шли дела при австрийцах – я пока не знаю. По польским гербовикам Адама Бонецкого и Северина Уруского вижу только, что в в 1783 году один из них, Михаил Худзинский (он, кстати, был подписантом обоих свидетельств из Худзина), прошел легитимацию в австрийское дворянство.

Линия же Худзинских, ведущая ко мне, в первой половине XVIII века, еще до продажи своей части Худзина, соответственно еще владея им, переселилась из Саноцкой земли в Подолию в Летичевский уезд, на территорию рядом с современным украинским городом Могилев-Днестровский.

Следует отметить, что большую часть тех представителей рода Худзинских, кто участвовал в сделке по продаже их части села в 1750 году, я нашел в метрических книгах сел Немерче, Сербы и Озаринцы, а также г. Замехова с 1735 года (будущих при Российской империи Могилевского и Ушицкого уездов Подольской губернии).

Вторая легенда тоже подтвердилась. Признаюсь честно, я в неё не верил, считал выдумкой моих предков. Но в деле – ГАХмО, Ф.230, Оп.1, Д.6703) приведен документ – указ о награждении в 1820 году императором Александром I моего предка Василия Самуиловича Худзинского бронзовой медалью “В память Отечественной войны 1812 года”.

Раз медаль бронзовая, а не серебряная, значит, Василий Самуилович непосредственно в боевых действиях в 1812 года не участвовал. Но, выходит, он как-то по-другому участвовал, раз был награжден. Предполагаю, что он помогал, возможно, деньгами или чем-то еще Русской Дунайской армии адмирала Чичагова, которая из Молдавии двигалась летом-осенью 1812 года к реке Березина через в том числе и через Подольскую губернию, в связи, с чем население Подолии массово помогало солдатам, о чем сохранились многочисленные документы. Так что Василия Самуиловича Худзинского, кавалера бронзовой медали “В память Отечественной войны 1812 года” вполне допустимо назвать в семейной легенде героем этой войны.

Третья легенда тоже подтвердилась. В дворянском деле Худзинских – ГАХмО, Ф.230, Оп.1, Д.6703 – было упоминание местечка Единцы Хотинского уезда Бессарабской губернии, как место проживания одного из братьев Антония Юлиановича Худзинского (его отец Юлиан был как раз сыном вышеупомянутого Василия Худзинского из 1812 года) – Валерия Юлиановича Худзинского. Валерий Худзинский по сведениям из метрических книг местной Васильевской церкви проживал в Единцах как минимум с 1873 года. Там у него родилось не менее 4 детей, двое из которых, Петр и Вера, имели многочисленных потомков.

Потомки Петра Валерьевича Худзинского до сих пор проживают в Молдове под фамилиями Худзинские и Хузинские.

Также я получил указание уже от источника в Молдове, что совсем рядом в 8 км от села Бутешты, в селе Костешты, что на берегу реки Прут на самой границе с Румынией, как минимум, с 1885 года и по свою смерть, в 1893 году, жил еще один дядя Михаила Антоновича – Иван Юлианович Худзинский. У него в Костештах родилось 4 сына: Василий, Павел, Владимир и Антоний, и каждый из них имел потомков дальше. Их потомки есть и сейчас: живут также в Молдове под фамилиями Худзинские и Хузинские.

Также с 1860 по 1880 год в Кишиневском гарнизоне служил прапорщик Стефан Юлианович Худзинский, еще один родной дядя Михаила Антоновича. Далее, он, правда, служил в Новгородской губернии, а вышел в отставку в 1895 году в великом княжестве Финляндском в чине капитана. Были ли у него потомки, на данный момент я не знаю.

То есть легенда оказалась правдива во всех своих деталях. У моего прадеда были и дяди в Бессарабии и двоюродные братья, причем рядом с Бутештами и тогда, когда там жил Михаил Антонович Худзинский! И пока для меня загадка, почему бабушка про них ничего не знала? Или решила забыть?

В Деле Ф.230, Оп.1, Д.6703 Казенная палата Бессарабской губернии запрашивает Подольское дворянское собрание, нет ли препятствий со стороны данного собрания в том, чтобы дворянин Подольской губернии Петр Валерьевич Худзинский стал царанином местечка Единцы Хотинского уезда, раз его приняли в общество царан Единец.

Послесловие

Если у вас есть семейные легенды, то как бы вы не относились к их информации: безоговорочно верите или сильно сомневаетесь в её правдивости, моя рекомендация – сохраните эту информацию тем или иным способом! Вдруг при проведении генеалогических исследований понадобится преодолевать тупик по какому-то из предков. Семейные легенды в этом вопросе могут сильно помочь.

Я уверен, у Худзинских, судя по отысканной в архивах информации, было много семейных легенд. С ними много чего случилось за века их родовой истории! Но большая часть этих легенд и преданий, к сожалению, ушла в небытие. Родовые линии пресеклись, и нарушилась преемственность устной передачи, а легенды никто в роду не записывал (ну, или я про это ничего не знаю). Хотя многие Худзинские умели читать и писать еще с XVI века.

К тому же, родовые легенды – это еще и культурная традиция нашего рода. Это ответ на вопрос, “почему наш род такой, а не какой-то другой?” Но об этом как-нибудь в другой раз.

Андрей Худзинский

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *